как от толчка. Сон весь куда-то ушел. Сперва было ничего, но потом жутко заныла голова, как будто ее со всех сторон сдавило клещами. Внутри вдруг обозначился какой-то клубок запутанных трубок, по которому вконец запыхавшееся сердце судорожно толкало сопротивлявшуюся кровь. Вокруг царил звон-не звон, а какое-то маетное марево. Кутузов перекатился на спину и положил руку на лоб ладонью вверх.
Когда он снова открыл глаза, над ним склонилось лицо. Его собственное.
-- Идиот! – сказало лицо. – Если уж ты сделал меня для того, чтобы послать за пивом, не мог сделать так, чтоб я оказался сразу в магазине? Мне бы идти было в два раза меньше. – Лицо поморщилось одновременно с Кутузовым и отодвинулось, раздались удаляющиеся шаги. Запрокинув голову назад, Кутузов смотрел на белую стену за изголовьем.
Он лежал так, прислушиваясь к себе и, кажется, задремал. Снова раздались шаги, на этот раз приближающиеся. Что-то звякнуло. Кутузов протянул руку и взял открытую бутылку. Пиво было холодное. Хорошо.
Через некоторое время Кутузов смог поднять голову и оглядеться. Тот, второй, стоял к нему спиной.
-- Все, я могу идти?
-- Пива хочешь?
Второй Кутузов повернулся.
-- Ты что, издеваешься? Я смотреть не могу на это пиво. Заставил меня здесь появиться, наградил головной болью ни за что ни про что! Я ухожу.
Кутузов застонал.