каждое утро и понимал заново, что он в Замке один. Все были где-то еще - в реале, на других страницах и в других плоскостях виртуала, он один засыпал и просыпался здесь. В общем-то, если все кругом путешествуют, а ты остаешься на месте, то ты тоже как бы путешествуешь: по крайней мере калейдоскоп лиц у тебя перед глазами такой же, как у них.
Он как должное воспринимал главенство над собой - эпизодически появляющегося, но вечно"зеленого" Дохтура, полудемиурга-Поручика, нарядных, гордых дам. Оставляя за ними право делать выводы и комплектовать мнения, он тем самым подчеркивал эту свою "всегдашность" - ваше мнение побудет здесь и удалится куда-нибудь вместе с вами, придет чье-то другое... А мы пока заглянем в дальнюю башенку, поглазеем на луг через окно-бойницу, потом посмотрим, что это скрипело всю ночь в воздушном коридоре-переходе... Ну-ка, ну-ка, почему это тут ставень болтается... Э-эээ, да тут ветром крючок отломало... А мы сейчас вот так-вот загнем... Ну вот и отлично.
Еще он любил валяться на траве, когда жар падает с неба волнами, и теми же волнами наползают летние звуки: жужжание, шелестение и прочее стрекотание. В такие минуты Кутузов с собой не разговаривал, умолкал, гладко щурился и вообще походил на сытого кота.